Сейчас, когда не стало и второго из братьев Стругацких, многие критики и комментаторы заговорили о том, что закончилась целая эпоха, которую потом назовут «эпохой Стругацких». Это абсолютно неверно, эпоха закончилась уже давно.
И даже не со смертью Аркадия Стругацкого, а еще раньше, когда в стране началась перестройка, и рухнул тот мир, который пытались изменить и усовершенствовать, предостерегая от ошибок два великих брата-фантаста.
И все же эпоха не закончилась. Она не может закончиться, пока мы читаем книги Стругацких и помним их героев, цитируя к месту и не к месту, а зачастую даже и не зная, что это цитаты из их книг.
В последние годы находилось немало критиков, которые говорили о том, что созданный Стругацкими мир - это ода коммунизму, что они давно уже устарели и никому не нужны... Что Борис Стругацкий в последние годы не все и не так сказал.
Комментировать это нет никакого смысла. Оставим подобные пассажи на совести говорящих.
Но представьте, каково было Борису Натановичу остаться один на один с отступающим и проигрывающим Полднем. Миром, который он с братом создавал всю сознательную жизнь.
Я помню, как в середине 80-х мы с однокурсником гордые и счастливые скинулись и купили у бизнесменов от науки «Сказку о тройке», распечатанную на ЭВМ. Эта толстая пачка с дырочками от перфоратора и сейчас лежит в моем книжном шкафу. По тем временам нам пришлось отдать очень приличные деньги – вместе с «Нервом» Высоцкого наше приобретение потянуло на целых 25 рублей...
Мир Стругацких наряду с «Лезвием бритвы» Ивана Ефремова погрузил читателей целой страны не только и не столько в выдуманное будущее, сколько открыл глаза на самих себя, заставил уважать и ценить идеалы, замусоленные и затасканные, напомнил о таких понятиях как совесть, ответственность за других и уважение чужих интересов.
Социальная фантастика существовала и до Стругацких, но они подняли ее совсем на другую высоту. И, начиная с «Понедельник начинается в субботу», мы обязательно приходили к «Хищным вещам века» и «Трудно быть Богом». А многие и сейчас находятся в самой середине этого пути или только вступают на него.
В их книгах очень мало будущего, и очень много настоящего и прошлого. В них мужество и героизм соседствует с бессердечием и жестокостью. Романы Стругацких внешне кажутся сегодня наивными и шероховатыми. Но это только на первый взгляд. Глубина и предвидение авторов зачастую поражает.
Поэтому им и верили, а власти не знали, что с ними делать. Культовые писатели вроде бы и не были диссидентами в привычном системе смысле, но диссиденты ими зачитывались, а сами властители чувствовали неудобство от написанного и ерзали при чтении, узнавая собственные черты и планы... Но что сделаешь с фантастикой? Вот этой ширмой придуманного мира и прикрывались все волюнтаристские и светлые мысли.
Правда, это не спасло написанную в 1965 году «Улитку на склоне», которая увидела свет в первоначальном виде только в 88-м, а «Гадкие лебеди» ждали издания 20 лет.
Жаль, что сегодня почти все подобные фантастические начинания выродились в фэнтези и неожиданное появление героев в прошлом...
Борис Натанович и после смерти брата продолжал писать – хотя исключительно под псевдонимом. За 20 лет всего (или целых) две книги. Но С. Витицкого почитатели быстро раскрыли и не разочаровались.
А еще он учредил «Бронзовую улитку» — премию для фантастов. И получить награду от Стругацкого было, наверное, одним из высших достижений для писателя. Создал своей журнал «Полдень ХХII века». Материалы отбирал всегда сам. Хочется верить, что он будет выходить и после ухода Мастера.
И очень жаль, что далеко не все помнят цитату из Стругацких, которую любой вступающий во власть должен зазубрить: «Народ сер, но мудр» («Гадкие лебеди»).
Вот народ-то и определит, какое место в мировой литературе займут Стругацкие.
Мир Полдня заканчивается. Но начинается совершенно новая жизнь, в которой мы только учимся читать Стругацких и открываем их заново. Если нам даже не встретится свой Сталкер, у нас есть компас в виде романов и повестей Аркадия и Бориса Стругацких, которые ждут нас на Пандоре.