Иванов . Летоисчисление от Иоанна. СПб.: Азбука-классика, 2009. - 224 с.
Нет никаких сомнений, что эта книга вызовет столь же бурное обсуждение среди читателей, как и фильм «Царь» Павла Лунгина, поставленный по этой книге. Если быть более точным, то книга и писалась под этот фильм. Но перед нами не окончательная версия, а первая часть сценария, которая, несомненно, отличается от окончательного варианта, ставшего сценарием фильма.
Книга интересна еще и тем, что совершенно непохожа по стилистике на то, что писал Алексей Иванов ранее. У него огромное количество поклонников, если не сказать фанатов. Его романы читают и цитируют, на них ссылаются и обсуждают. Тоже самое ждет и эту книгу. Но это уже совсем другой Иванов, не тот, к которому мы привыкли и ждем от него продолжения размышлений лукавого, умного, живущего в собственном мире настоящего русского интеллигента, сподобившегося поделиться собственными размышлениями с окружающими. Это Иванов - философ, сознательно передергивающий исторические факты, поскольку в данном случае они для него совершенно неважны. Для него главное — противостояние двух великих фигур: царя Ивана Грозного и митрополита Филиппа. Из психологическое противостояние и есть то главное, что пытается донести до читателя Иванов. Все остальное — антураж, только подчеркивающий основную идею книги.
Но вряд ли Алексей Иванов понимал, что она вызовет такую дискуссию в обществе, неподготовленном к абстрагированному восприятию истории ради психологического портрета двух гигантов.
Однако произошло именно это. И фильм Павла Лунгина только усилил раскол между теми, кто пытается понять главную идею романа и теми, кто видит в нем оболганную историю Отечества, специально приниженную и показанную жестокой и кровавой. Общество в очередной раз оказалось неготово к философскому восприятию собственного прошлого, проецируя былые события на современную историю и ее нынешних «героев». Увы, история повторяется, и, как всегда, в виде фарса.
Тем не менее, не следует забывать, что это все-таки основа киносценария. Несомненно, хорошего сценария, иначе бы на него просто не обратили внимание, но только сценария. Конечно, по этой книге нельзя изучать историю России. И вот тут-то и есть главная ошибка Иванова и Лунгина. Они сделали книгу и фильм для внимательного и умного зрителя-читателя, который и собственную историю хорошо знает, и психологический аспект произведения готов понять. А таких зрителей-читателей мало. Это опять получилось кино не для всех, которое кинули в массы без подготовки, а они все проглотили, приняв за чистую монету, и даже не поняли, что съели.
Здесь нет политики и четкого посыла к читателю. Иванов вместе с нами наблюдает и размышляет. Он написал притчу, книгу-поединок, который каждый интерпретирует и будет трактовать по-своему, как это уже не раз происходило и происходит с подобными произведениями. Сколько лет русским сказкам? Ан нет-нет, да и вспыхивает спор об их жестокости, вредности и т.д. Их от этого меньше читают? В них не видят доброе начало и мораль? Конечно, видят.
Тоже самое и с этой книгой. Каждый в ней видит то, что хочет видеть, а не то, что в енй есть. Я даже совершенно не уверен, что Алексей Иванов сам понимает, о чем писал. Его мировосприятие и понимание настолько своеобразно и далеко от обыденности, что разобраться в нем подчас не способен и сам писатель. Где уж нам судить о подводных течениях и подспудных мыслях автора.
Но семя посеяно. Противоречия возникли. Гиперболизация происходящего в эпоху позднего Ивана Грозного вызвала наибольшие споры у противников книги и фильма. Вряд ли дело в том, что Иванов не знает исторические факты. Ему было удобно так писать. А раз об этих фактах заговорили, то есть надежда, что еще кто-то захочет почитать и узнать, как все было на самом деле. Разве это плохо?
Проблема скорее в другом. Одновременный выход книги и фильма сразу же поставил книгу в зависимость от экранных персонажей. И мы уже не можем разделить образ Грозного, созданный Петром Мамоновым с тем царем, которого придумал Иванов. Что же тогда говорить о митрополите Филиппе? То последняя роль Олега Янковского. Это очень сильная роль и великий актер. Если внимательно вчитываться в роман Иванова, то легко заметить: его Филипп абсолютно не похож на Филиппа, созданного Янковским. Но мы попадаем под влияние кинообраза и уже не обращаем на это внимание.
А это очень важный момент. Иванов показал митрополита простым мужиком, который с детства был рядом с царем и прикрывал его. Он не собирался вставать во главе православной церкви, но не мог отказать царствующему другу детства. Однако, обостренное чувство справедливости, годы проведенные в отдаленном монастыре, восприятие жизни из того, детского мира, где он еще дружил с «другим» Иоанном не дают ему возможность поверить, что все стало совсем другим. (И нам совершенно не важно, что реальный митрополит Иоанну в отцы годился). Он пытается жить также, как раньше. Но это уже невозможно. И тогда он восстает против царя.
К сожалению, в фильме эта нить потерялась. Мы следим за актерской игрой, а не за тем, что хотел сказать Иванов. Да и измененный сценарий не дает нам такой возможности. Поэтому книгу надо читать внимательно, пытаясь пробиться к «ивановскому» образу Филиппа. Только так можно понять смысл написанного, которое если и имеет отношение к русской истории, то весьма косвенное. Иванов мог взять любой другой исторический эпизод. Для него важно противостояние и изменение двух сильных личностей, а не реалии, в которые помещены герои. Это скорее дополнительный фон, способный усилить или подчеркнуть психологическое действо. Вот тогда книга и начинает нам открываться. А дальнейшее зависит уже от того, насколько далеко мы сами отстоим от образа Иоанна и его скуратовской свиты.
Во всем этом безобразии как бы со стороны наблюдает за происходящим опричник немец Штаден. Он удивляется «варварским» обычаям, он радуется необычным игрушкам. Он одновременно участник и наблюдатель, коим пытается вообразить себя каждый читатель. Штаден и страшен и привлекателен одновременно. Это злодей, способный превратиться если и не в летописца или героя, то сочувствующего и сопричастного. В финале романа он единственный, кто созидает, пусть даже и страшный пыточный городок. Он стал частью мира, который пока не может жить по другим законам, но превносит в него что-то новое. Это предвестник тех перемен, которые ждут Россию в эпоху Петра и более поздние времена. Но пока тому миру, который показывает нам Иванов обычные созидатели не нужны.
Страна подавлена, она еще не может сопротивляться. Противление становится подвигом, фактически ведущим к святости. Но даже под угрозой смерти Иоанн остается один. Его городок кровавых развлечений, сдобренный брагой, промерзает на ветру. А царь Наедине с детскими страхами и опричниками, век которых тоже заканчивается вместе с царствованием Грозного. Пожалуй, это самое яркое проявление народной воли в романе. Иванов не дает нам ответа, что будет дальше. Он бросает нас в тот момент, когда каждому нужно самому решить. Что ждет Россию Ивана Грозного. И только ли ту Россию? Не этот ли страх перед будущим и будоражит умы, вызывая жаркие споры вокруг книги?