Мог ли он подумать, что его «Ода радости», положенная на музыку Людвига Ван Бетховена, и через два с лишним века будет не просто востребована и узнаваема, а станет официальным гимном объединенной Европы. Вряд ли. Но несомненно одно, он прекрасно понимал, что пишет не только для себя и своих близких, что его поэзия нужна. Впрочем, поэт пишет потому что не может не писать.
В этом году весь мир отмечает 250-летие Иоганна Кристофа Фридриха Шиллера — поэта и философа, драматурга и врача, прожившего короткую — всего 45 лет — но очень бурную и насыщенную жизнь, часть которой продолжает дарить нам и сегодня.
От врача до поэта
Иоганн Кристоф Фридрих родился 10 ноября 1759 года в Марбахе-на-Неккаре (Вюртемберг). Он не был богачом. Жили нелегким трудом и его родители. Мать - дочь провинциального пекаря-трактирщика, отец — полковой фельдшер Иоганн Каспар Шиллер.
После учебы в начальной сельской школе и занятий с протестантским пастором Мозером Шиллер в 1773 по настоянию Вюртембергского герцога Карла Евгения, будучи его подданным, поступил в только что учрежденную элитную военную академию и начал изучать право, хотя с детства мечтал стать священником. Через два года академию перевели в Штутгарт, продлили курс обучения, и Шиллер, оставив юриспруденцию, занялся медициной. На медицинском отделении академии юноша познакомился с идеями английских и французских просветителей, а также с творчеством Шекспира и Лессинга. Закончив курс в 1780, он получил в Штутгарте место полкового врача.
В школьные годы Шиллер пишет свои первые произведения. Под влиянием драмы Иоганна Антона Лейзевица «Юлиус Тарентский» Фридрих пишет «Космус фон Медичи» — драму, в которой он попытался развить излюбленную тему литературного движения «Бури и натиска»: ненависти между братьями и любви отца. Но затем сам уничтожил эту пьесу. В это же время его огромный интерес к творчеству и манере письма Клопштока подвигли Шиллера на написание оды «Завоеватель», опубликованной в марте 1777 года в журнале «Немецкие хроники» и явившейся подражанием кумиру. В Штутгарте полковой врач издал первую книгу — сборник стихов «Антология на 1782 г.». из Вюртемберга и поселился сначала в деревушке Бауэрбах, где закончил драму «Луиза Миллер» (более известную как «Коварство и любовь»). В этот же период была создана драма из испанской истории XVI в. «Дон Карлос». Изучая историю, философию, эстетику, с 1788 г. Шиллер редактирует серию книг под названием «История замечательных восстаний и заговоров», пишет «Историю отпадения Нидерландов от испанского правления» (вышел только 1 том).
Уже в академии Шиллер отошел от религиозной и сентиментальной экзальтированности своих ранних литературных опытов, обратился к драматургии и в 1781 закончил и опубликовал «Разбойников». (Кстати, второе издание «Разбойников» имело на титульном листе изображение рычащего льва с девизом «In tyrannos!» (лат. «Против тиранов!»). Именно эта пьеса побудила французов в 1792 году сделать Шиллера почетным гражданином новой Французской республики.) Меньше чем через году пьесу поставили в Мангейме. Шиллер присутствовал на премьере, не испросив у суверена разрешения покинуть пределы герцогства. Прослышав о втором визите в Мангеймский театр, герцог посадил Шиллера на гауптвахту, а позже приказал ему заниматься только медициной, выбросив из голову поэзию и театральные постановки.
Этого юноша выдержать уже не мог. И 22 сентября 1782 он бежал из Вюртембергского герцогства. Следующим летом, очевидно, уже не опасаясь мести герцога, интендант Мангеймского театра Дальберг назначает Шиллера «театральным поэтом», заключив с ним контракт о написании пьес для постановки на сцене. Две драмы, над которыми Шиллер работал еще до побега, — «Заговор Фиеско в Генуе» и «Коварство и любовь» — вскоре были поставлены в Мангеймском театре, причем последняя имела большой успех.
Однако Дальберг не продлил с Шиллером контракт, и Шиллер оказался в весьма стесненных финансовых обстоятельствах, к тому же терзаясь муками неразделенной любви. Он охотно принял приглашение одного из восторженных почитателей, приват-доцента Кёрнера, и более двух лет до июля 1787 года гостил у него в Лейпциге и Дрездене.
В 1785 году Шиллер пишет одно из своих самых известных творений – «Оду к радости». Грандиозным хором на текст этого стихотворения Бетховен завершил свою 9-ю симфонию.
Затем Шиллер покидает Дрезден и до 1789 года живет в Веймаре и его окрестностях, пока не получает профессуру всемирной истории в Йенском университете. В этот же период ему везет и на любовном фронте. Через год после получения новой работы поэт женится на Шарлотте фон Ленгефельд, от которой у него родились два сына и две дочери..
Однако скудного жалованья поэта было недостаточно даже для самого скромного ведения семейного хозяйства. Неожиданно помощь пришла от наследного принца фон Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Августенбурга и графа фон Шиммельмана, которые в течение трех лет выплачивали ему стипендию.
Шиллер сочувственно встретил весть о Великой французской революции Но, в целом одобряя низвержение феодальных порядков, поэт крайне негативно отнесся к казни Людовика XVI, поскольку считал неприемлемым любое проявление насилия. Точно так же негативно писатель воспринимал и революционные методы переустройства государства, поскольку, в соответствии с его жизненной философией, «путь к свободе ведет только через красоту», в частности — через искусство...
Когда деньги принца и графа кончились, их сменил новый благотворитель - издатель Котта, в 1794 году пригласивший Шиллера издавать ежемесячный журнал «Орен». Общение с Кёрнером пробудило у Шиллера интерес к философии. Особенно сильно на него воздействовали идеи Иммануила Канта. В результате появились «Философские письма» и целый ряд эссе: «О трагическом в искусстве», «О грации и достоинстве», «О возвышенном» и «О наивной и сентиментальной поэзии».
Журнал «Талия» — предшествующее предприятие поэта по изданию литературного журнала — выходил в 1785-1791 гг. весьма нерегулярно и под различными названиями. В 1796 году Шиллер основал еще одно периодическое издание — ежегодник «Альманах муз», где были опубликованы многие его произведения.
И его верным помощником, другом и поэтическим соперником и соавтром на долгие годы становится другой классик мировой литературы — Иоганн Гёте. Познакомились они вскоре после возвращения Гёте из Италии (1788), но во время первой встречи дружба не заладилась, и Гёте прервал отношения с Шиллером. Однако через несколько лет они буквально нашли друг друга и с упоением занимались совместным творчеством.
Гёте бесплатно писал статьи для журнала Шиллера «Орен», а Шиллер в свою очередь способствовал прославлению имени Гёте. Он буквально принуждал старшего коллегу продолжать работу над «Фаустом», хотя автор пытался бросить трагедию недописанной. Существует редкое изображение – боксирующий Шиллер. На ней и сам поэт, и Гёте. Последний был упитанным человеком, поэтому он стоит на заднем плане и наблюдает за поединком Шиллера, который был на десять лет моложе его, сильнее и активнее. Это всего лишь метафора. Гёте и Шиллер не были боксерами. Они боролись не с людьми, а с другими литературными течениями.
Именно в этот период появляется так называемый «балладный год» (1797), когда оба поэта наперегонки, на спор, соперничая друг с другом создают удивительные произведения - превосходные баллады. И сейчас мы с удовольствием читаем баллады Шиллера того периода в своеобразных и очень русских переводах Василия Жуковского. Именно он фактически открыл для отечественного читателя «Кубок» (в оригинале «Водолаз»), «Перчатку», «Поликратов перстень» и «Ивиковых журавлей». Тогда же появляются и короткие эпиграммы «Ксении» (греч. — «подарки гостям»), написанные Гёте и Шиллером вместе.
Этот же период называют вторым этапом драматического творчества Шиллера, начавшийся в 1796 «Валленштейном» и закончившийся недописанным фрагментом из русской истории «Димитрий». Несколькими годами раньше, еще в Йене, когда Шиллер писал «Историю Тридцатилетней войны», он увидел в генералиссимусе имперских войск Валленштейне благодарную в драматургическом отношении фигуру. Драма сложилась и приняла форму трилогии: исполняющий роль пролога «Лагерь Валленштейна» и две пятиактные драмы — «Пикколомини» и «Смерть Валленштейна».
В 1799 году герцог удвоил Шиллеру содержание, которое по сути стало пенсией, поскольку преподавать поэт перестал и переехал из Йены в Веймар. Вместе с близким другом Гёте поэт основал Веймарский театр, ставший ведущим театром Германии.
Через три года император Священной Римской империи Франциск II пожаловал Шиллеру дворянство.
Шиллер никогда не отличался крепким здоровьем, часто болел, у него развился туберкулез. Последние годы жизни поэта были омрачены тяжёлыми затяжными болезнями. После сильной простуды обострились все старые недуги. Поэт страдал хроническим воспалением лёгких. Умер Шиллер в Веймаре 9 мая 1805 года.
После смерти
Фридрих Шиллер был похоронен в ночь с 11 на 12 мая 1805 года на веймарском кладбище Якобсфридхоф в склепе Кассенгевёльбе, специально отведённом для дворян и почитаемых жителей Веймара, не имевших собственных фамильных склепов. В 1826 году бургомистр города решил с почестью перезахоронить останки Шиллера, но их уже не смогли точно идентифицировать, поскольку все трупы лежали в склепе вместе.. После эксгумации извлекли из общей могилы 23 черепа и самый большой из них объявили принадлежащим прославленному литератору. Череп и скелет перевезли в библиотеку герцогини Анны Амалии. Глядя на череп Шиллера, Гёте написал одноимённое стихотворение. 16 декабря 1827 года эти останки были захоронены в княжеской усыпальнице на новом веймарском кладбище, где впоследствии рядом со своим другом согласно завещанию был похоронен и сам Гёте.
Сочинения Шиллера были восторженно восприняты не только в Германии, но и других странах Европы. Одни считали Шиллера поэтом свободы, другие — оплотом буржуазной нравственности. В 1859 году столетие со дня рождения Шиллера отмечалось не только в Европе, но и в США. Сочинения Шиллера заучивались наизусть, с XIX века они вошли в школьные учебники.
После прихода к власти национал-социалисты пытались представить Шиллера «немецким писателем» в своих пропагандистских целях. Однако в 1941 году постановки «Вильгельма Телля», как и «Дона Карлоса» были запрещены по приказу Гитлера. «Вильгельм Телль», последняя из его завершенных пьес, представляет собой масштабную картину борьбы четырех швейцарских лесных кантонов против тирании императорской Австрии.
Еще в 1827 году в Германии заговорили о том, что найденные останки Шиллера на самом деле не принадлежат ему. В 1911 году в стране стало известно о существовании еще одного якобы подлинного черепа Шиллера. Долгое время шли споры о том, какой же из них настоящий. В рамках акции «Код Фридриха Шиллера», проводившейся совместно радиостанцией «Mitteldeutscher Rundfunk» и Фондом «Веймарский классицизм», экспертиза ДНК, проведённая в двух независимых лабораториях Германии и Австрии весной 2008 года, показала, что ни один из черепов не принадлежал Фридриху Шиллеру. Исследования проводились в сравнении ДНК костных останков трех родственников поэта, умерших в 19 веке и похороненных в городе Штутгард, и по образцам ДНК волос самого Шиллера. Чтобы взять образцы для исследования, экспертам пришлось вскрыть последнее место захоронения старшего сына Шиллера, Карла, его внука Фридриха и жены внука. Останки в гробу Шиллера принадлежат как минимум трём разным людям, их ДНК также не совпадает ни с одним из исследовавшихся черепов. Фонд «Веймарский классицизм» принял решение оставить гроб Шиллера пустым.
А местонахождение подлинных останков Фридриха Шиллера и сегодня остается неизвестным. Кстати, существует легенда, что когда в 1826 году были извлечены останки поэта, его близкий друг Гёте захоронил кости и череп в саду своего дома.
Интересна и история с памятником Шиллеру в Калининграде. Старый монумент великому немцу был спасен во время боев за город во время Великой Отечественной войны неизвестным солдатом или офицером, который нацарапал на постаменте: «Не стреляйте, это поэт».
Афоризмы Шиллера
Враг повергнутый может ещё оправиться, примирённый же вполне побеждён.
Глупец тот, кто бросает дело на полдороге и смотрит, разинув рот, со стороны, что из всего этого выйдет.
Голос следовало бы взвешивать, а не считать.
Горе наступившее легче, нежели ожидаемое: нагрянувшему горю есть конец, страх же перед грядущим горем не знает границ.
Для одного наука — возвышенная небесная богиня, для другого — дойная корова, обеспечивающая его маслом.
Для хороших актёров нет плохих ролей.
Если меня спросят, почему в моём сердце нет никакой религии, то я отвечу, что я утратил её по вине самой же религии.
Из слов человека можно только заключить, каким он намерен казаться, но каков он на самом деле, приходится угадывать по его мимике и ужимкам при высказывании слов, — по тем движениям, которые он делает нехотя.
Истина ничуть не страдает от того, что кто-то её не признает.
Какую религию я исповедую? Ни одной из всех тех, которые ты мне называешь. Почему же ни одной? Из чувства одной вечной религии души.
Когда мы страстно любим того, кто заслуживает нашего презрения, мы болезненно ощущаем оковы природы.
Когда шутник смеётся своей остроте, она теряет цену.
Лучше страшный конец, чем бесконечный страх.
Мерилом справедливости не может быть большинство голосов.
Остроумие ведёт вечную войну с красотой и не верит ни в ангела, ни в Бога.
Разве солнце светит мне сегодня для того, чтобы я раздумывал о вчерашнем дне?
Родители меньше всего прощают своим детям те пороки, которые они сами им привили.
Свободен лишь тот, кто владеет собой.
Тесен мир, мозг же человека необъятен.
Человек вырастает по мере того, как растут его цели.
Человеконенавистничество — медленное самоубийство.
Чем случайнее наша нравственность, тем необходимее позаботиться о законности.
Что большинство? Большинство — безумие. Ум ведь лишь у меньшинства.
Подготовил Олег ФОЧКИН
